На канале Банка России вышел материл-лекция директора департамента денежно-кредитной политики Банка России Кирилла Тремасова. Сам выпуск можно посмотреть здесь.
Чтобы лучше понимать взгляды Тремасова, приведу его высказывания, сделанные в мае этого года. Тогда Тремасов сравнивал нынешнюю структурную трансформацию отечественной экономики с событиями 90-х годов:
По масштабу структурной перестройки — да. Но тогда мы двигались от примитивной экономики к более сложной, вписывались в глобальные цепочки поставок, это был такой прогресс. Сейчас будет некий регресс: мы будем становиться все менее технологичной экономикой
То есть, по мнению Тремасова, развал нашей экономики в 90-е годы – это прогресс. Экономика якобы стала более сложной. По-моему, очевидно, что именно в 90-е годы экономика стала абсолютно примитивной и начала базироваться исключительно на экспорте сырья, в то время как в Советском Союзе (при всех управленческих недостатках) экономика как раз являлась высокосложной и включала в себя огромное количество цепочек и кооперационных связей.
Но да ладно, вернемся к вышеупомянутой лекции.
Тремасов пытается убедить аудиторию, что Банк России не должен фиксировать курс национальной валюты, а рубль должен находиться в так называемом свободном плавании.
При этом, уже в начале рассуждений имеется фундаментальная ошибка. Мало кто предлагает фиксировать курс на одном уровне (60 рублей или 60 копеек за доллар). От Банка России ждут обозначение конкретного диапазона, в рамках которого национальная валюта будет находиться на протяжении хотя бы 3-5 лет. Например, этот диапазон может быть от 60 до 70 рублей или же от 70 до 80 рублей. И за его границы ЦБ уже не будет выпускать рубль.
Но обратимся к прямым цитатам Тремасова:
Плавающий валютный курс – это лучшая защита экономики от внешних шоков. Своего рода такой встроенный стабилизатор экономики. Как он работает? Ну, предположим, что в мире случается кризис. Спрос на наш экспорт снижается, одновременно снижаются и цены. При фиксированном курсе наши экспортеры начинают зарабатывать меньше, и в какой-то момент часть экспорта может оказаться просто нерентабельной. Импортные же товары, напротив, становятся доступней из-за снижения мировых цен, и наши производители начинают проигрывать рынок иностранным конкурентам.
В итоге при фиксированном курсе наша экономика начинает очень быстро пожинать плоды мирового ухудшения глобальной конъюнктуры
Для поддержки экспортеров в период кризиса имеется такой инструмент, как скупка продукции в госрезерв. Он позволяет не сокращать производство вовсе или сокращать по-минимуму.
Если же говорить о нефтяных компаниях, то их рентабельность настолько высока, что даже беспрецедентный 2020 год они прошли уверенно. Да, часть экспорта оказывается нерентабельной, но кризис на то и кризис, что экономика несет определенные потери, которые потом восстанавливаются.
Здесь же в качестве примера будет уместно рассмотреть ситуацию 2020 и 2022 годов. В 2020 году российский экспорт буквально рухнул. При этом, рубль упал примерно с 65 на конец февраля до 72-75. На пике доходил до 80.
В 2022 году, когда наш экспорт существенно вырос, Центробанк позволил рублю упасть до 120 за доллар, что вызвало шок на финансовых рынках. Далее рубль укрепился до 51. Зачем нужно было допускать такую ситуацию, когда рубль качался то в одну, то в другую сторону, став самой волатильной валютой в мире?
В результате те же экспортеры не понимают, при каком курсе им жить дальше и как планировать свою деятельность, в том числе, инвестиционную. Выручка и прибыль абсолютно не просчитывается.
В это же время, если бы ЦБ держал курс в диапазоне 70-80 рублей за доллар на уровне января-февраля, никаких шоков не было бы, а экономике было бы проще адаптироваться к новым условиям. Для значительной части субъектов экономической деятельности мало бы что изменилось.
Что касается импорта, который при «фиксированном» курсе будет якобы вытеснять внутренних производителей, то этот вопрос регулируется элементарно через таможенные пошлины. Однако когда в прошлом году правительство вводило экспортные пошлины, чтобы не переносить мировую инфляцию в Россию, ЦБ активно выступал против данных механизмов.
Далее:
За примером такой автоматической стабилизации ходить далеко не надо. Вспомним, например, 2008 год. В тот момент курс у нас не был фиксированным, но он находился в режиме управляемого плавания. То есть мы сильно ограничивали колебания валютного курса путем валютных интервенций. В результате, когда в середине 2008 года глобальная культура начала резко ухудшаться, начали развиваться кризисные события в мире, наша экономика – экспортеры и импортеры – не смогли быстро адаптироваться к изменившимся условиям. Как итог мы получили в 2009 году спад ВВП в размере 7,8% и рост безработицы с 5,5% до 9%.
И обратный пример. 2014–2015 годы. В середине 2014 года ситуация тоже начала резко ухудшаться на мировых рынках. Внешняя конъюнктура для нас изменилась. Причем изменилась очень резко. И вот свободно плавающий курс позволил бизнесу очень быстро адаптироваться к новым условиям. В результате в 2015 году мы имели снижение ВВП лишь на 2% и весьма умеренный рост безработицы с 5% до 6%.
Просадка ВВП в 2009 году на 7,8% стала результатом апогея экономики гайдаровского типа, когда Россия экспортировала сырье, а на нефтедоллары закупала всё остальное. Внутренне производство, за исключением отрасли добычи, было развито по-минимуму.
В 2008 году цена на нефть упала с пиков в 140$ за баррель до 40-45$ в моменте. В Россию резко прекратился приток нефтедолларов, следовательно, ЦБ перестал печатать деньги под заходящую валюту (если говорить упрощённо). Отсутствие достаточной ликвидности долбануло по всем отраслям экономики, начиная от банков, заканчивая потребительским спросом.
Тремасов может возразить: если бы курс был плавающим, то ЦБ мог бы напечатать больше рублей. Так ЦБ и так мог бы напечатать столько рублей, сколько нужно для экономики, без привязки к доллару или евро.
К слову, как только цена на нефть вновь вернулась на значения >100$ за баррель, экономика восстановилась за два года, показав рост в 4,5% и 4,3% соответственно.
Что касается кризиса 2014-2015 годов — то это вообще нонсенс. Гордиться девальвацией в два раза (с 30 до 60 рублей) ради падения экономики «всего лишь» на 2% — такое себе занятие. Также, как и в 2008-2009 годах, в Россию резко прекратился приток нефтедолларов. Однако, несмотря на девальвацию рубля, ЦБ предпочёл снижать денежную массу в реальном выражении, что вылилось в шестилетнюю стагнацию (2014-2019), когда средний рост ВВП составил всего лишь 0,95%.
К слову, после 2015 года экономика восстановилась за те же 2 года, как и после 2009-го. Только вот потом не взлетела.
Но, помимо влияния на выпуск, плавающий валютный курс может заметно снижать риски финансовой стабильности, предотвращать жесткие финансовые кризисы. Представьте такую ситуацию. Курс фиксированный, но в стране А происходит рост инфляции в силу каких-то их внутренних причин. В ответ Центральный банк этой страны повышает ключевую ставку, повышается общий уровень процентных ставок в этой экономике. И в результате процентные ставки в стране А начинают превышать уровень процентных ставок в нашей стране. Что вы сделаете в такой ситуации? Напомню, курс фиксированный. Правильно, вы переложите деньги с рублевого депозита на более доходный валютный депозит.
Более того, вы даже сможете взять кредит под низкие рублевые ставки и вложиться в более доходные валютные активы. Осуществить, что называется, процентный арбитраж. В итоге начнет резко расти спрос на валюту, увеличится отток капитала из страны. Центральный банк, пытаясь удержать фиксированный курс, будет продавать валюту на рынке, продавать свои резервы до тех пор, пока они не закончатся. Когда закончатся – курс рухнет.
По-моему, очевидно, что для того, чтобы не рос отток капитала, необходимо попросту его перекрыть. К сожалению, системные либералы не допускали даже мысли о том, что трансграничному движению капитала можно чинить какие-либо препятствия. Ярче всего это выражается в словах Кудрина, который считает либерализацию валютного законодательства чуть ли не главным своим достижением:
Я мечтал, когда станет полноценный конвертируемый рубль, которого никто не будет бояться, и все забудут слово «деревянный». Вот это произошло, у этого даже есть дата. <…> Это 1 июля 2006 года, когда мы сняли ограничения на движение капитала внутри России и вне.
И что мы получили в результате либерализации трансграничного валютного законодательства? Массовый отток капитала из России, который в этом году ЦБ прогнозирует на уровне беспрецедентных 246 млрд долларов.
Но логика Тремасова, конечно, убойная. Если в США/Китае/Европе кризис, то пусть рубль девальвируется. Увы, но это в чистом виде глобалистская идеология, где Россия является не суверенным государством, а лишь подстраивается под внешнюю конъюнктуру.
Перекрывать отток капитала необходимо и вне контекста повышения ставок в той или иной стране. Отток капитала — это абсолютное зло и один из основных тормозов развития нашей экономики.
А что касается валютных депозитов внутри страны, то можно просто создать невыгодные для них условия. И никакого перетока с рублевых депозитов на валютные не будет.
Далее Тремасов рассказывает о плюсах бюджетного правила:
Суть бюджетного правила, с которым мы жили в последние годы, очень простая – мы задаем некоторый базовый объем нефтегазовых доходов и всё, что выше этого объема – не тратим, а откладываем на черный день. Когда он приходит, начинаем тратить. Как это было, например, в 2020 году во время кризиса. Наличие такого бюджетного правила значительно снижает зависимость валютного курса от колебаний мировых цен на сырье.
Бюджетное правило, действительно, снижает зависимость валютного курса от колебаний мировых цен на сырьё, но за это мы платим слишком высокую цену. А именно, изъятием из бюджета триллионов рублей ежегодно. Эти деньги можно было бы потратить на куда более важные цели, чем откладывать на «чёрный день». Хотя бы на развитие несырьевых отраслей экономики, чтобы не зависеть от колебаний мировых цен на сырье.
Но пример 2020 года очень интересен. А интересен он тем, что из тех триллионов, которые откладывал Силуанов на «чёрный день», потрачено было всего лишь 289,7 млрд рублей. Это во время беспрецедентного кризиса, когда мировой спрос на нефть проседал на 25-30%, а котировки опускались до нуля (на WTI вообще уходили в минусовую зону).
Мы считаем, что это правильно. Наличие такого важного эффективного инструмента как бюджетное правило повысит и макроэкономическую стабильность в целом и, безусловно, снизит волатильность валютного курса.
Вообще мне казалось, что валютным курсом должен заниматься Центробанк, а не правительство. Это прямая обязанность именно Банка России. И все инструменты у регулятора на это есть.
До сих пор я пытался объяснить, что плавающий валютный курс – это благо для экономики. Но если вы все-таки с этим не согласны и настаиваете на фиксированном валютном курсе, то вынужден вас разочаровать. В сложившихся обстоятельствах установление фиксированного курса просто технически невозможно. Основным инструментом, обеспечивающим фиксированный валютный курс, являются интервенции Центрального банка на валютном рынке. В нынешних условиях такие операции, к сожалению, невозможны. Из-за введенных санкций Банк России не может проводить операции с долларом и евро на валютном рынке
Данное заявление очень интересно. Вот ЦБ технически не может влиять на курс рубля. А каким образом тогда на курс рубля будет влиять бюджетное правило, когда соответствующие операции по поручению Минфина будет проводить Центробанк? То есть, самостоятельно они технически не могут влиять, а при поручении Минфина могут? У Силуанова какая-то волшебная палочка имеется?
Для начала необходимо определить справедливый курс рубля, устраивающий всех субъектов экономической деятельности: население, компании, бюджет. Тремасов говорит, что в ЦБ не понимают, каковым должен быть этот курс. При этом, в правительстве придерживаются другого мнения. Белоусов определил значение в 70-80 рублей за доллар. Можно дискутировать, так ли это или нет, но предположим, что так. Во всяком случае, более конкретную информацию никто не давал.
Сейчас курс составляет примерно 60 рублей. Действительно, для того, чтобы укрепить его, скажем, до 40, технической возможности практически нет. Хотя теоретически можно вбрасывать на рынок незаблокированные юани и таким образом через кросс-курсы ослабнет и доллар. Но смысла в этом нет, поскольку юани в таком случае скоро закончатся.
Однако для того, чтобы привести рубль к значению в 70-80, имеются широкие возможности. ЦБ может проводить валютные интервенции самостоятельно, абсорбируя валюту дружественных государств. Более того, ЦБ может выдавать поручения финансовым организациям, которые не попали под рестрикции, на покупку долларов и евро с обязательной конвертацией их на валюту дружественных государств на иностранных площадках (чтобы евродоллары не были бы заблокированы), выдавая им ликвидность.
Таким образом, ЦБ дойдёт до диапазона 70-80 и сможет его удерживать на протяжении долгого времени, дав однозначную определенность экономике. Было бы желание, как говорится.
В общем, лекция Тремасова — это попытка натянуть старые либеральные принципы на текущую ситуацию, которая требует совершенно новых подходов. А с такой политикой и идеологией Банка России мы далеко не уедем.
Источник
Источник: